В общем, то ли мои нервы, то ли оркестр - кто-то из нас был разлажен. Судя по реакции публики, которая всё рукоплескала стоя и не могла остановиться, видимо, первое. А, и кстати о публике. Рядом с нами сидела женщина, которая пожаловалась своей спутнице между частями пятой симфонии Малера: "Слишком громко". На Малере. Слишком громко. Это как прийти смотреть "Пилу" и пожаловаться, что там слишком страшно.

Штраус, который Рихард, в любом случае заинтриговал заново, а пятую симфонию Малера я точно переслушаю, чтобы понять, это так и надо его исполнять или всё-таки разнобой был. Мне кажется, я поняла, наконец, почему я никак не могу попасть на одну с ним волну: потому что я не понимаю, где эта волна находится, что она из себя представляет вот лично для меня. У Чайковского, например, этой волной является чистая, выкристаллизованная красота, у Хачатуряна - красочность, у Бетховена - любовь к жизни, у Алькана - ироничная драматичность и стремительность, у Грига - волшебство, инфернальность, юмор. А у Малера я даже настроение каждой отдельной части симфонии затрудняюсь определить, не то что тему/сущность всей симфонии, поэтому мне очень сложно сосредоточиться на ней: как только отвлекается от заданного было курса музыка, отвлекаюсь и я. С Брамсом примерно такая же фигня, я пока не могу понять, на каком фундаменте возводится впечатление от него, но на уши он ложится гораздо легче. Наверное, для меня его волна - это именно лёгкость.